Картер Браун - Том 13. Пуля дум-дум [Тело. Жертва. Пуля дум-дум. Бархатная лисица]
Ольга Кельнер все так же лежала на софе со скрещенными руками и букетом тубероз. Она была точно такой, какой я ее оставил, только уже не дышала и на лбу зияли две ровные дырки, обожженные по краям. Друзилла была убита выстрелом в упор.
Меня поразила другая деталь. Кроме трупа Ольги, в комнате никого не было. Непостижимо. Убийца должен быть здесь. Я отказывался верить, что Снэк Ленниган имел способность становиться невидимым, даже если, насколько я знал, никто его никогда не встречал.
В эту роковую секунду я почувствовал упершееся в ребро дуло пистолета, и голос произнес:
— Бросайте оружие, лейтенант!
Труп Ольги доказывал, что голос не шутит. Я бросил револьвер.
— А теперь, лейтенант, оттолкните его ногой.
Я повиновался. Пистолет пересек комнату и исчез под софой.
— Это вопрос элементарной психологии, — сказал он. — Я знал, что вы где-то прячетесь. Знал, что вы не убили Ольгу. Полицейский, тем более лейтенант, не станет просто так убивать, даже для продвижения по службе. Вот я и исправил ваше упущение, зная, что вы обязательно прибежите на выстрел.
— Вы прижались за дверью, — сказал я. — Когда я ее толкнул, она вас скрыла. А я кинулся, как бык на арену.
— Нельзя сказать лучше, — согласился он.
Это был антракт между двумя действиями. В первом потеряла жизнь Ольга Кельнер, она же Друзилла Пайс. У меня были все основания бояться второго действия.
— Вы были очень любезны, что привезли Ольгу сюда. Это все упрощает, не так ли?
— В самом деле, Снэк.
— Вы хитро дознались до всего, — продолжал он спокойно. — Это, бесспорно, дало бы вам повышение по службе. Какая удача для меня, что вы работаете в одиночку. Иначе вы пригнали бы сюда целую вереницу полицейских машин. А так как вы обычно храните ваши проекты про себя, моя задача упрощается.
Я пожал плечами. Или, по крайней мере, попытался, потому что с холодным дулом под ребрами я мог сделать только жалкое движение… такое же жалкое, каким был сам.
— Я намереваюсь быстро закончить, лейтенант, — сказал Снэк. — Будьте любезны лечь на софу рядом с Ольгой. Тут хватит места.
— Это диктует ваша любовь к мизансценам, Снэк?
— Нет, здравый смысл. Таким образом вы не потеряете много крови и легче будет убирать. Конечно, как хотите, но пуля в голову значительно менее болезненна, чем в позвоночник… И результат наступает быстрее.
— Аргумент весомый, — согласился я, — и достоин торговца гробами.
— Значит, выбираете софу, лейтенант?
Я подошел к софе и остановился взглянуть на Ольгу. У нее было спокойное и светлое лицо, как у живой.
— Сожалею, что не могу украсить вас цветами, — сказал Снэк, — как вы галантно сделали это для Ольги. Очень красивый жест! Я вполне оценил его!
— Ни цветов, ни венков! — заявил я. — Но скажите моей маме, что я умер с улыбкой…
— Ложитесь на софу, лейтенант!
— Ну… раз вы считаете…
Это была поистине дурацкая смерть. Вас кладут рядом с трупом, дуло пистолета прикладывают к вашему виску, и остается только ждать выстрела… Отнюдь не в героических традициях, и, несмотря на мой нонконформизм, мне совсем не улыбалось стать зачинателем какой-либо новой традиции в этой области. Я откровенно не хотел умирать. Я откровенно хотел жить.
— Возможно, вы посчитаете меня придирчивым, Снэк, но, если позволите, я бы немного подвинул Ольгу, прежде чем лечь. Тут явно не хватает жизненного пространства.
— Ладно, — сказал он, — но поторопитесь!
Я наклонился, подсунул одну руку под плечи мертвой, другую под ее колени, и поднял. Одна ее рука упала, болтаясь в воздухе, и цветы рассыпались по софе.
Я выпрямился и одновременно повернулся вокруг себя, понимая, что у него будет время спустить курок, прежде чем я сделаю полный оборот, но я рассчитывал на другое.
Другое — это была Ольга.
Когда я повернулся, голова и плечо трупа толкнули руку Снэка, и он покачнулся. Раздался выстрел, и острая боль обожгла мне бок. Продолжая поворот, я заставил Снэка отступить еще больше, не давая ему опомниться, и наконец встал лицом к нему. Он еще покачивался, стараясь установить равновесие и направить на меня пистолет.
Изо всех сил я бросил Ольгу на него. Под грузом мертвого тела он упал, уронив оружие. Он распластался под телом Ольги, которое как будто обнимало его, лежа с ним лицом к лицу. С криком Снэк оттолкнул труп и перевернул его на спину.
Я мог бы наклониться и взять его оружие. Но не сделал этого. Есть границы человеческих злодеяний. Снэк Ленниган их переступил.
Я ударил его каблуком в живот, и Снэк согнулся вдвое. Я сделал так еще два раза, а на третий он уже не реагировал. Он лежал неподвижно и издавал неопределенное бульканье.
Только тогда я подобрал пистолет и сунул его в карман. Потом осторожно поднял Ольгу и положил на софу, скрестив ей руки. После этого ухватил Снэка и положил рядом с ней.
Когда я вынул пистолет, его глаза встретились с моими, и он понял. Собрав все силы, он прошептал хрипло и жалобно:
— Нет! Вы этого не сделаете!
— Почему нет, Снэк? — спросил я. — Вы убили кучу людей: Анжелу Маркой, Лейлу Кросс, Ольгу Кельнер. Всего минуту назад предполагали быстренько отправить меня в мир иной…
— Вы этого не сделаете!
Его глаза были готовы вылезти из орбит от страха.
— Прощайте, Родинов!
Я приложил дуло к его виску и спустил курок. Потом, достав платок, вытер оружие и вложил его в руку Родинова, прижав его пальцы к рукоятке. Но рука упала в пустоту, и пистолет покатился на пол.
Я достал из-под софы свой пистолет и вложил его в кобуру. Только тогда я осознал две вещи: жгучую боль в боку и страшную жажду.
Глава 14
Открылась дверь, и показалась миссис Лейверс в шерстяном халате и с ощетинившейся бигуди головой.
— Я так и знала… — мирно сказала она. — В такой час может прийти только один человек — лейтенант Уилер.
— Вас не затруднит разбудить шерифа и сообщить ему, что я здесь?
— Попробую, — сказала она скептически, — но я не уверена, что смогу это сделать, даже если архангел Гавриил одолжит мне свою трубу!
— Можно сделать другое, — сказал я, — вы снимете ваши бигуди, и я вас украду.
Она коснулась своих седых волос и сказала с состраданием:
— Вы требуете от меня слишком многого, лейтенант. Это разобьет сердце поставщика льда!
— Как могло случиться, что я так же люблю вас, как ненавижу вашего мужа? — спросил я.
— Очень просто. Я женщина, а он всего лишь ваш патрон. — Она повернулась ко мне спиной. — Идите в гостиную, а я постараюсь разбудить его величество, а потом поставлю кофе. Но, если меня спросят, зачем я утруждаю себя, готовя вам кофе среди ночи, мне будет трудно ответить.
— Потому что вы меня любите, — сказал я. — Признайтесь!
Через пять минут в комнату вошел Лейверс.
— У вас такой вид, будто вы видели призрак! — заворчал он.
— А я и видел — Снэка Леннигана.
— Вы говорите о Кауфмане?
— Я говорю о хозяине «Тихой гавани», некоем Алексе Родинове, который в настоящее время мирно покоится в собственном заведении.
— Не надо загадок, Уилер!
Я ему все описал: мое свидание с Друзиллой, действие восстановителя цвета волос. Рассказал, как, против ожидания, Родинов убил Друзиллу. Лишь в конце своего рассказа я слегка исказил истину.
Я сказал ему, что обыграл Родинова. И, поддавшись его мольбам, позволил ему самому совершить над собой суд. Глядя на поджатые губы Лейверса, я подумал, что он не поверил ни одному моему слову. Но это было не так уж и важно.
— Я располагал кое-какими фактами. Бонд мне говорил, что, по словам Лейлы Кросс, Друзилла тоже работала на Снэка Леннигана. Когда я допросил Друзиллу, она призналась, но клялась, что не знала Снэка. Я ей поверил, потому что ни одна из этих тайных шлюх, видимо, не знала, кто он. Я делал обыск у Кауфмана в надежде найти труп Ольги Кельнер, а нашел только труп Марлен Кауфман. Ольга Кельнер как будто испарилась. Но так не бывает! И у меня мелькнуло: если Ольги нет среди мертвых, так, может быть, ее надо искать среди живых? Внезапно мне пришла мысль: Друзилла полностью соответствовала приметам Ольги, только одна рыжая, а другая — блондинка. Похоже, она не носит парика, значит, краска?
Лейверс, похоже; не был очарован моими блестящими психологическими изысканиями.
— Ладно, это по поводу Ольги! — сказал он угрюмо. — Но как вы оправдаете тот фокус с Родиновым в помещении похоронного бюро?
— Я к этому и подхожу! Друзилла мне сказала, что она помогла Лейле устроиться в «Тихую гавань». Странно, что Родинов, имея под началом двух проституток, не знал ничего об их деятельности. Не надо забывать о трупе Марлен Кауфман.
— Я очень хорошо помню, — тяжело сказал Лейверс.
— В таком случае, шериф, вы помните, что тело было набальзамировано. Работа профессиональная. Лицо так хорошо обработано, что, не будь нескольких голубоватых пятен на шее, никто бы не догадался, что Марлен была задушена. Такую отличную работу любитель вроде Кауфмана никогда бы не смог сделать.
